«Парнишка лет пятнадцати вот уже год работал на шахте или, как говорили настоящие горняки, - «в горе», - начал рассказывать новую сказку мой старый дед. Правда, гора уже давно была срыта, и угольщики копали её в глубину, основательно проникая в чёрные недра.

Вечный мрак подземелья наводил панический страх на долговязого подростка, но подражая опытным углекопам, Пауль шёл по тёмному туннелю также кряжестно и тяжело. Коптящий фонарь в его руках хорошо освящал лица шахтеров, отбрасывая их тени на шаг назад, словно призывал в последний раз одуматься и повернуть вспять - к яркому солнцу.

О солнце и голубом небе мечтала и канарейка - неизменный спутник горняков, которая сидела в крошечной клетушке, сплетенной из прутьев. Оперение её было серовато-зелёное с тёмными продольными пестринами.

Многоголосицей раздавались её коленца в царстве непроницаемых стен. Но смрадное дыхание горы уже со всех сторон веяло на углекопов, понемногу и осторожно одурманивая их. А они, охваченные тяжелой работой, ничего не замечали и совсем забыли о канарейке - единственном предвестнике страшной угрозы. Но дух горы все медлил, равнодушно разглядывая свои будущие жертвы.

Последние тачки с нарубленным углём уже были подняты на поверхность и шахтеры: усталые и довольные, стояли в проёме дневного света.

Тут-то и вспомнил Пауль о канарейке, которая осталась внизу. Он на ходу обмолвился несколькими словами с углекопами и пошёл обратно в шахту.

Увидев человека, канарейка радостно запрыгала с одной жердочки на другую, что-то быстро и невнятно рассказывая угольщику.

Пауль просунул в клетку один палец, как будто говорил канарейке: «Не бойся. Я уже здесь. Я вернулся за тобой».

Как неожиданно дух горы очнулся и вспомнил о своем страшном обещании.

В одно мгновение он облетел свои владения и от злости на самого себя, что слишком долго медлил с расплатой, начал крушить всё на своём пути.

Произошёл обвал.

Пауль что было мочи побежал куда-то вперед, пока не почувствовал сильный  удар в спину, который и сбил его с ног.

Когда угольная пыль осела, совсем рядом запела канарейка.

В темноте Пауль нащупал фонарь и зажёг его.

Он огляделся вокруг - прежние очертания шахты были стёрты.

Дух горы словно заигрывал сейчас с человеком, поставив его перед выбором, где в конце пути его ждал лишь каменный мешок.

- Куда же мне теперь идти?! - громко спросил себя угольщик.

Далекое эхо насмешкой исказило слова угольщика и долго повторяло за канарейкой: "оророророр" и "уруруру-рурур».

- Что ты сказала, птица? Направо пойти?

- «Уруруру-рурур», - беспокойно защебетала птица.

- Значит, так я и поступлю, - решил Пауль, но канарейка стала отчаянно биться крыльями в плетеный каркас клетки.

- Чем ты так недовольна? Ведь твое "уруруру-рурур» означает - да!

- «Уруруру-рурур», - теперь не просила, а настоятельно требовала канарейка её внимательно слушать и не строить догадок.

- Так, "оророророр" - это да, а"уруруру-рурур» -  нет.

- «Оророророр», - запела птица и помахала своей головкой в знак согласия.

- Ну извини, что не сразу во всём разобрался. Тогда действительно, пойдём налево, - сказал Пауль.

Три дня и три ночи блуждали в каменном лабиринте пленники.

Несколько крошек хлеба, которые Пауль нашёл в своём кармане, он отдал птице, заботясь о своём единственном товарище больше, чем о самом себе.

Но и силы угольщика были на исходе, когда ему удалось пробиться в невысокий грот.

Там он и уснул, больше не веря в спасение.

Пауль проснулся от утреннего света, который пробивался через узкую щель породы откуда-то сверху, падая уже голубым лучом в кромешную тьму.

- Мы спасены! - крикнул угольщик, но его голос был едва слышен.

- «Оророророр!» - вторила ему канарейка, несколько раз заливаясь счастливой трелью.

Но щель была так узка, что спасение было уготовано лишь птице, которая пыталась освободиться из рук угольщика, когда ему удалось взобраться на трехметровую высоту.

Там-то - навстречу солнцу, человеческие пальцы расцвели, пряча в своем бутоне канарейку.

- «Кнорррр-Кнорррр!» - во все пределы стали разносить пёстрые крылья весть об угольщике, который нуждался в помощи.

- Я понял тебя, птица, - теряя сознание, шептал Пауль. - Ты вернёшься с подмогой. Я верю. Я буду ждать.

Несколько часов подряд канарейка прямо-таки лезла на глаза горняков, пока кто-то не сообразил, что надо лишь последовать за ней, чтобы спасти юношу.

Вот так птица и спасла человека.

Кто не поверит в достоверность этой истории, отчасти будет прав, - в заключении сказки произнёс мой дед. Но что она была, в этом нет никаких сомнений